УБИЛИ КАРЛА!
Улица Крафф бежит вдоль несуществующей крепостной стены и упирается в ворота Крафф (Porte de la Craffe), бывшие когда-то единственным входом в Нанси с северной стороны. Что было раньше: улица или крыльцо? Куда интереснее, что означает слово «Craffe». Об этом не могут рассказать не только французы (во французском языке такого слова нет), но даже нансийцы, покорно принявшие название к использованию. Ох, прав Уэльбек, покорность французов до добра не доведет.
Факт достоверный: первым не довело до добра это таинственное слово именно француза, а если конкретно – Карла Смелого. Да-да, внимательный читатель, это именно те самые ворота, возле которых в январе 1477-го сложил голову, руки, ноги, пижаму, тапочки (и для верности склеил ласты) последний герцог династии Валуа, о чем уже рассказывалось в 40 главе. Но кто скажет, что не по делам его заслуга? Да, да, сын за отца не в ответе. Но уже только за отца (а им был дождевой червяк Филипп Добрый, сдавший англичанам Жанну д’Арк) можно было бы укоротить Карла сантиметров на тридцать сверху (да и снизу – тоже). А вот за Льеж, который сдался, даже не сопротивляясь, но все равно был полностью уничтожен вместе с жителями (включая некрасивых женщин и маленьких детей), Карлу стоило ответить самостоятельно и без ссылок на добрых, но слабохарактерных родителей. Так что карма накрыла Карла у Краффа крайне красиво кровавым крылом. А сколько еще грешников здесь было позже? Ох, лучше начать сначала.
Начало строительству Порт-де-ла-Крафф было положено, как гласит надпись на воротах, в 1336 году. Сделано тогда было немного: построена маленькая четырехугольная башенка с воротами, которая сейчас находится в центре. Но даже для такой невеликой постройки потребовалось достаточное количество лет, и закончена она была уже при Иоганне I Лотарингском, во второй половине XIV века. Вскоре стало понятно, что маленькая башенка над воротами не позволяет организовать достаточно надежную оборону: калечить других людей с такой небольшой высоты и в том малом количестве людорубов, которое могло расположиться на площадке, как-то несерьезно. Вполне логично, что к 1463 году башня была увеличена, а по бокам расположились еще две круглые близняшки с непробиваемыми стенами. Первым всю прелесть новой фортификации испытал на себе, как вы уже догадались, Карл Смелый (но глупый). Его же соратники, которым не повезло разделить участь командира, стали узниками просторных помещений нового укрепления. С тех пор Ворота Крафф стали тюрьмой. И оставались ею аж до середины XIX века – немалый трудовой стаж.
Под крестом, кстати, разместился символ Лотарингии – чертополох, а по бокам два лика победителей: Карл II (забодавший под Шампиньолем в 1407 году самого Луи Орлеанского) и, разумеется, тот самый герой, который попытался подобно Богу сделать из Карла черепаху, завалив его перед этими самыми воротами – Рене II.
Начиная с 1505 года, Порт-де-ла-Краффу довелось пройти через многоступенчатую цепочку тюнинга, самым дурацким эпизодом которого в 1633 году стали (с легкой руки Людовика XIII) элементы греческой архитектуры в виде дорических колонн и треугольного фронтона. Понадобилось более двухсот лет, чтобы нашелся разумный человек (комендант Транкарт), который в 1861 году к чертям снес эту нелепую приблуду, вернув воротам более приличный вид. В 1870 году по бокам главного крыльца были проделаны еще два прохода, дав возможность одновременно миновать ворота пешеходам и транспорту. Окончательно движение через Ворота Крафф было прекращено только в 1991 году. После окончательной реставрации 2012-2013 годов ничего уже не менялось. Пока не менялось.
Порт-де-ла-Крафф всегда рад посетителям. Изнутри открывается вид на втыкающуюся в ворота Гранд Рю (т.е. Главная улица). Примерно так же эта улица выглядела и триста лет назад. Только автомобилей было меньше.
По Гранд Рю, между прочим, курсирует общественный транспорт – паровозики. Почему это важно знать (особенно русским туристам)? Потому что вот в этом угловом домике (№ 72, что сразу за локомотивом) находится шикарный пивной магазин «Brasserie de la Vieille Ville», а выходить из него упругой спортивной походкой не у всех получается.
Сразу за воротами Крафф начинается всевозможное современное архитектурное безобразие, но таков уж Нанси: новое строительство плевать хотело на всех, кто ниже ростом. На снимке, кстати, один из корпусов Национальной высшей школы химической промышленности.
Примерно в ста метрах от Порт-де-ла-Крафф находятся еще одни ворота, построенные на пару веков позже и призванные служить предварительным препятствием для террористов. С названием, правда, поначалу вышла закавыка, т.к. нарекли их именем скромным, но распространённым: Нотр-Дам. В этом названии сразу чувствуется что-то неправильное. Жители Нанси лет сто мучились этим вопросом, но что именно неправильно, так и не сумели понять, поэтому попросту сменили имя ворот на Порт-де-ла-Ситадель. Несложно догадаться, что улица, которая проходит через ворота Ситадель, называется сообразно: Рю-де-ла-Ситадель.
В этих воротах так же три прохода, как и в Крафф. Традиция-с, консерватизмус мышления.
В одной из предыдущих частей я упоминал, что в Нанси улицы длинные и прямые. Не везде, не обольщайтесь. Для того, чтобы преодолеть некоторые участки, необходимы пристальность взгляда, трезвость ума, чести и совести, ловкость рук, а самое главное – отсутствие над ухом лоцмана женского пола.
А вот где ничего из вышеперечисленного не понадобится – это в парке Пепиньер. Пепиньер переводится с французского «питомник растений». Растительных питомцев здесь весьма богатое количество, поэтому отдыхающих – не меньше. Питомцы по своему характеру разные, но в основном – молчаливые. Некоторые стремятся выделиться,
другие наоборот жмутся друг к дружке, создавая сказочные туннели.
Спору нет, гулять по Пепиньеру приятно и полезно. Аллеи парка не терпят суеты.
Поначалу никто эту огромную территорию (площадь парка – 21.7 га) для прогулок не использовал. Любимый нами Станислас Лещински отрубил в 1765 году у города солидный шмат земли для выращивания насаждений вдоль лотарингских дорог, нарезав участок на строгие прямоугольники и длинные прямые дорожки.
Жемчужиной парка стала «Эстрада Моцарта», в которой по выходным проводятся музыкальные вечера. В 1835 году надобность в питомнике отпала, т.к. все дороги уже были в три ряда обсажены деревьями, поэтому нансийцы решили реорганизовать питомник в парк для общественных гуляний. Повезло, что среди нансийцев не нашлось оленеводов, а то вместо парка была бы парковка. В 1841 году в детском уголке построили небольшую веранду для музыкальных выступлений, назвав её ларьком. Когда ларек приобрел популярность не только у детей, но и у взрослых, муниципалитет решил, что эта позорная веранда не отвечает общественным запросам и пригласил маленький творческий коллектив заменить постройку на более статусную. Квартет из Проспера Мори (архитектор), Фредерика Шерцера (подрядчик, металл), Бари Саймона (каменная кладка) и чувака с фамилией, заменяющей имя, Циммерман-Перин (кованое железо, металлические изделия) слепил основательную беседку, получившую громкое имя великого композитора: «Эстрада Моцарта» или попросту «Музыкальный киоск». И если вы где-то прочитаете (а шансов на это у вас очень много), что к возведению этого симпатичного представителя мини-архитектуры причастен Жан Лямур, украсивший воротами площадь Станисласа, просто улыбнитесь над простодушной наивностью писавшего. Если вы об этом услышали от собеседника, можете дать ему в лоб. Дело в том, что характерный обвес в виде петухов, выблевывающих фонари, появился только… в 2000 году для придания «Киоску» единого стиля с находящейся по соседству площадью. А сам Жан умер задолго до появления «Музыкального киоска». Дурят нашего брата…
Есть в парке и более современные места для сборищ и массовых отдохновений.
Но главная ценность – это, конечно, возможность уединиться. Лавочки расставлены по всей территории. Если верить некоторым источникам, то расставлены они уже более сотни лет назад и с тех пор менялись только доски. Но мы, скептики, понимаем, что верить красному словцу никак нельзя. А ведь так хочется поверить. И присесть.
Что характерно: доска на спинке скамьи никак не крепится, просто вставлена в пазы. Возможно ли такое чудо в России? Вопрос, разумеется, риторический, и дачников прошу не беспокоиться.
Кажется, что какой-то чудаковатый коллекционер собрал на одной территории никак не сочетающиеся друг с другом виды красоты. Не по желанию или прихоти, а придури ради. Даже увядание и распад нашли свое достойное место в этой юдоли радостной печали.
Красота, разумеется, в Пепиньере бывает разная. Вот, гляньте, какая симпатичная булка у девушки. Нет, не левая, конечно, а та, что справа. Настоящая французская булка.
Чу! Уже виднеется Триумфальная арка, а это значит, что пора еще раз пересечь площадь Станисласа, чтобы попасть в долгожданный FNAC. Споем в следующей главе.
