ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД НА ЖЕМЧУЖИНУ
Чего-чего, а музеев в Базеле хватает на огромный мегаполис. Можно смело запираться в городе на неделю и посвятить ее целиком музеям. Странный он, этот Базель. Улицы исторические смешаны с современными постройками, музей нашпигованы, как пассажиры на станции метро Текстильщики, пешеходные улицы можно легко перепутать с проезжей частью, а местные жители порой выглядят более экзотично и восторженно, чем потерявшие бешеный ритм погони за селфиками туристы. Базель не имеет единого ритма: то молчаливо переминается с ноги на ногу, то потом вдруг хватает себя за правую ягодицу и с визгом бросается куда-то стремглав. Мама тащит упирающегося ребенка за собой. Из коротких окриков через плечо становится понятно: ребенку необходимо срочно посетить исторический музей. И неважно, что голова будущего корчевателя прошлого безвольно болтается, а ноги неуместными лыжами волокутся сзади, надо успеть туда побыстрее, потому что в противном случае не видать мальцу никакого зоопарка. И сдался ей этот исторический?
Модный папа с молодой супругой зависли, проходя мимо фонтана. Спешили они куда-то в другое место, но зацепились за струи и стоят, смотрят, словно им тут RAMMSTEIN концерт бесплатный устроили.
Впрочем, насчет фонтана их понять можно: это один из самых необычных фонтанов Европы и уж точно самый знаменитый фонтан Базеля. Карнавальный фонтан или фонтан Тэнгли (еще одно имечко: фонтан Стравинского) был создан в 1977 году из останков сгоревшего театра. Каждая деталь имеет свое имя, каждая с кем-то связана. Некоторые просто пытаются отследить взаимосвязи. Не заморачивайтесь! Жан Тэнгли не думал вкладывать какое-то значение в эти сложные взаимоотношения. Это всего лишь еще одна шутка яркого швейцарского скульптора-кинематика. Если бы это было возможно, то фонтан каждый день саморазрушался, а потом с хрюканьем, скрежетом и поскрипыванием создавался бы вновь. Он плюется, пускает струи, пузырится и поливает веером; в общем, развлекается вовсю и никак не подразумевает серьезного выражения лица. Расслабьтесь, посмотрите вокруг и двигайте дальше. Впрочем, вот эта веселая компания из четырех человек, что передает по кругу бумажный пакет с чем-то сугубо личным внутри, которое можно ощутить только ртом, никуда уходить не собирается. Возможно, нам больше нигде не удастся увидеть такого явного нарушения правил приличий, но глазеть на них тоже не гоже. Люди отдыхают, Тэнгли с ними.
Солнечный день, новые впечатления, древние балконы, идти недалеко. Вперед, любопытные!
Как уже сказано, в Базеле не всегда удается отличить проезжую часть от пешеходной улицы, но на всякий случай держитесь по краю. Не из-за боязни попасть под колеса: тут вам ничего не угрожает, даже если вы вздумаете на какой-нибудь Штайнеграбен изобразить Великого слепого: притормозят, подождут, объедут, а еще ведь и помогут, и даже кебаб в сумку кинут. Нет, просто отнеситесь уважительно к возможным автолюбителям. Так же, как они относятся к вам. Ну и на всякий случай берегитесь редких, а оттого ошалевших от вседозволенности велосипедистов. Но это так, для пущей важности, на самом деле в Базеле все спокойно.
Единственное, о чем действительно стоит помнить: не стойте на рельсах, потому что трамваи ходят часто. Они, кстати, в Базеле принадлежат двум разным компаниям, и принадлежность эта различается по цветам: желтые и зеленые.
Хватит уже тянуть кота за хвост, правда? Вот она, жемчужина готического зодчества, в которой сплелись века и стили. Красный песчаник в закатных лучах обретает зловещий кровавый отлив, отыгрываясь днем по-детски розовым приливом. Да только за одно упорство понурой вереницы зодчих, копошащихся на этом невеселом месте, можно было бы признать Мюнстер символом города. Вот сами подумайте: вы – команда зодчих. ОК, представить себя командой нелегко, тогда представьте одним, но многоголовым, многоруким и много… Нет, этого не представляйте. Итак, вы – зодчий. Находите чудное местечко на берегу Рейна и в поте живота своего лепите религиозную постройку в романском стиле. Не очень большую, но несколько десятков лет VIII века вам угробить пришлось на это занятие. Парочка круглых башен, скромно и богоприязненно, чин чинарем, как говорится. Но не проходит и сотни лет, как прибегает толпа злых венгров, задним местом чувствующих скорую близость турецких террористов, и рушит ваш домик к едрене фене. Подозреваю, что большое количество рук и голов вас не успокоит: обидно же, елы-палы. Но вы многократно плюете на свои множественные руки и кряхтя приступаете на этом же самом месте строить снова. Жизнь вас ничему не учит. На этот раз вам мало скромной обители, вы лепите епископский собор, наивно полагая, что большое стоит крепче, а епископская длань дотянется до всякого обормота, замахнувшегося на святое. И в XI веке с удовлетворением рассматриваете свое монументальное строение в раннероманском стиле – Хайнрихсмюнстер. Рано радуетесь. Поганенький тогда народ жил в Базеле, злобный, сварливый. Результат закономерен: все ваши многочисленные головы скорбно глядят на развалины, а руки чешутся оторвать кому-нибудь его единственный кочан. Но вместо отрыва голов населению руки снова берутся за мастерки и оп-па: хозяйка, принимай работу! Еще краше, еще лучше. Три нефа, крипта, все дела. Сто лет! Каких-то жалких сто лет и начинай сначала: пьяный сторож заснул с сигаретой в зубах, а это значит, что пожар – бессмысленный и беспощадный. По злобе вы уже забыли, с чего начинается роди… э-э-э, с чего начинался собор. Вам уже готики захотелось, башенок красивых и высоких. И высунув язык, вы лепите новую постройку, а потом ходите по ночам вокруг собора, отбирая у подростков спички, а у взрослых – дубинки. Сто лет! Каких-то жалких сто лет! Нет, хулиганы на этот раз не устраивали дебош. Нет, 01 набирать на телефоне тоже не пришлось. Всего лишь шутка боженьки. Да-да, прикололся господь земельку потрясти, больно ему смешно смотреть было, как вы на ногах пытаетесь удержать это нелепое многорукое и многоголовое тело. Вы-то устояли, а вот собор-то ваш… Где теперь эти башенки? А там, в 1365 году остались среди развалин землетрясения. Вам не кажется, что анекдот подзатянулся? Кажется. И трясущимися руками вы в который раз поднимаете кирпич из красного песчаника. Будь он неладен этот красный песчаник! Осторожно, словно строите не из камня, а из игральных карт, вы лепите одну башню. Только одну! И сто лет не дышите в ее сторону, ожидая, что прилетит комета, или прокладчики тоннеля под Ла-Маншем выползут на поверхность именно в этом месте. Но башня святого Георгия стоит, как на грех, и ничего с ней не случается. Вы даже пробуете подтолкнуть ее, мол, сколько еще ждать-то? Отчаявшись дождаться, только лишь в XVI веке вы пристраиваете вторую: святого Мартина. Читатель жаждет рифмы «грозы»? Он не дождется, потому что – орден вам! Потому что ваша упертость его достойна. Потому что именно в таком виде – вся слепленная из заплаток и кусочков – красавица достояла до нас. Видите под башней Георгия светлый кусок? Это из XI столетия. А скульптуры – из XIV. А Мартин – из XVI. В общем, если вы находитесь в Швейцарии и не собрались посмотреть на Мюнстер в Базеле, то ваша карма отгрызет по возвращении что-нибудь столь вам ценное и милое. Бойтесь.
Согласитесь же, что хороша чертовка? Кстати, очень сложно этот Мюнстер называть в мужском роде. Больше на женщину похож. Вот что пресловутая толерантность с церквями делает. Подходим ближе: времечко еще есть. Большой План неторопливо реализовывается. Можно не спешить и с затаенным предвкушением осмотреться.
Не пропустите нашего дорогого Георгия, который столь немилосердно засунул садовый шланг прямо в рот маленькому дракоше. Справился с ребенком, мужичина. Не было тогда «Гринписа» на него.
Заходим внутрь, отставить шутки.
Боковой неф не высок, но светел и приятен.
Кафедра каменная. Никакой столярной готики, все по-чесноку.
Есть и мрачноватая особенность: в соборе много усопших, рассованных по укромным уголкам. Вот, скажем, стоит каменный ящик с базельским епископом Рудольфом Первым, который получил свой высокий пост в 892 году, но через 25 лет был внезапно умерщвлен теми самыми злыми венграми, о которых речь шла выше. Что интересно: для епископа жизнь начинается только после смерти и не прекращается уже никогда (см. фотографию). Вот же везуха! Творите добро, рожайте епископов. Сделать это не сложно: никаких 9 месяцев не потребуется, только саперная лопатка или чашка с ядом, или (для эстетов) рояльная струна.
Им тут уютно лежать, я понимаю: светло, тихо, уютно. Но это, все-таки, не кладбище, правда? Сюда люди приходят не о смерти думать. Разве что только Эразма Роттердамского оставил бы, культурного развития населения для.
Крипта напоминает замурованными высокородными жмуриками кремлевскую стену. И для особо углубленных даже есть комнатка для молебнов.
На видеосалон похоже.
К счастью, кроме гробниц есть в соборе еще и небольшая выставка современного скульптурного искусства. Видимо, это компенсация за все те порушенные скульптуры, которые были завалены иконоборцами после победы Реформации в 1529 году. Именно тогда епископский собор превратился в собор евангелистский. Католики в то время терпели поражения на фронтах по всей Швейцарии (и не только Швейцарии).
Вы тоже видите эту руку?
А вообще, нравы в Мюнстере вполне привольные. Можно, например, забраться на возвышение, встать перед немногочисленной паствой и упереться в нее единственным 77-миллиметровым стеклянным глазом. А потом поднять правую руку и степенно сказать: «Хау. Я кончил.»
И лампы красивые. Аутентичные. На колеса снизу похожи.
Внутри собора оказалось вполне недурственно, но Большой План уже буквально гонит по назначению: в-о-о-н в ту волшебную дверь. Следующая часть начнется с того, что за ней.
