ОТ ДУЭТОВ ДО МУДИЛ – ОДИН ВЕЧЕР
Грязная московская зима безжалостна ко всему цветному, кроме крови. Кровь хорошо видна не только на газонах, укрытых серым снегом, но и на бурых сугробах и даже на отутюженных тысячами пар ног дорожках. Что за Господня срань?! В Горбушку приезжали «чайфы», а фэн-база у них в Москве слабовата, вот гопники и набежали с кастетами. На этот раз под ногами всё тот же скользкий накатанный снег и красные пятна. И нет никаких опасений насчет гопников, потому что Московская Рок-лаборатория отмечает своё 5-летие. Гопники, конечно, безмозглые существа, но не самоубийцы. По снегу на краю дорожки расползается свежее темно-красное пятно. Это пролился портвейн. В ветвях еле слышно потрескивает 1991 год.
Можно понять организаторов фестиваля в клубе «YotaSpace» (а ныне «Главклуб» – Боже, остановись уже с переименованиями этого Тебеугодного заведения!), им надо торопиться воплощать коммерческие и творческие идеи, потому что на следующий год может случиться что угодно: война, эпидемия, снежный буран… И ещё понятнее формальная сторона дела, ведь Рок-лаборатория действительно была создана в 1985 году. Но как-то странно праздновать 5-летие в 1991 году, а 30-летие в 2015-м. А на самом деле – по фиг летоисчисление, пусть хоть каждый год юбилеи устраивают, музыки слишком много не бывает. Так что, дело было 4 ноября 2015 года и дело было правое.
Чем концерты МРЛ (так сокращенно называли рок-лабораторию) принципиально отличались от всех остальных (в том числе и от фестивалей Ленинградского рок-клуба)? Здесь не было основного течения (географический термин «русский рок» в качестве стилевой дефиниции стали использовать благодаря питерским грандам, которые делали акцент на текстах – ДДТ, АЛИСА, АКВАРИУМ, КИНО, ЗООПАРК): в один день выступали панки, металлисты, авангардисты, анархисты, джазмены, барды, блюзовики, электронщики, неоромантики и чёрт знает, кто ещё. Здесь не было жёстких рамок и строгих правил: Анч (Игорь Анчиполовский – лидер группы АНЧ) мог кричать со цены «Зиг! Хайль!» (на зависть Кинчеву), Мефодий тёрся в обществе обнажённых девиц, а «монголы» вывешивали на сцене анархистское знамя (правда, не совсем аутентичное). В общем, концерты МРЛ – это Молодость, Дерзость, Свобода. И самое-самое главное: на московских фестах не было хэдлайнеров. Ну, почти не было, были группы, которых ждали чуть больше, чем остальных. Сталбыть, добавим к трём пафосным словам четвёртое – Равенство (Музло-Равенство-Любовь).
Что осталось от всей этой радости четверть века спустя? Если судить по завлекающей на концерт афише – немного: пять групп, осколок от шестой и… оставшиеся между строк, отвалившиеся по разным причинам БРИГАДА С, НОГУ СВЕЛО! и НАИВ. Нет, никакого восторженного оптимизма такая афиша (да и концепция в целом) не вызывала, но мимо кассы, как говорится, пройти не дала совесть: «послужите и вы кораблю». Именно поэтому зал удивил своей наполненностью. «Битка» не было, но и похоронной пустотой поляна не отличалась, зрителей пришло довольно много. Публика условно делилась на две основные категории: ностальгирующих ветеранов-портвейнистов и молодых неформалов (это совковое слово было вполне уместно в юбилейных декорациях), желающих нюхнуть дурмана тех легендарных времён, которые застать не удалось по причине более позднего появления на свет. Первые алкали старых полузабытых хитов, которые вместе с напитками из бара должны были вышибать прозрачную слезу воспоминаний. Вторые хотели увидеть, как опытные зубры высекают искры настоящего (читай – искреннего) рокенролла, не обремененного маркетинговыми правилами.
Началась вечеринка с одной из самых отвязных и беспредельных групп МРЛ, ласково в те годы называемой «чудиками» – ЧУДО-ЮДО. Если быть точнее, то кроме данс-фурий, «делающих шоу», на сцене стояли только два музыканта: неизменный лидер банды Хэнк и адский диджей Клэш (менее, чем через год Клэш переедет жить в Германию). ЧУДО-ЮДО стало дуэтом?! Серьезно? Садо-мазо-панк на двоих?? Отставить истерику, Клэш мог бы на эти восклицания ответить плевком под ноги, привычно сощурив глаза: «Не надо нас лечить, это КИБЕРпанк, чуви!» И был бы бесконечно прав.
Звук, который извлекал из своих устройств «чудо-дуэт», был достоин вязанки убойных эпитетов и такой же аппаратуры. Каким образом удалось извлечь из приличного аппарата «Йотыспейс» сухостойный аудиобурелом, может ответить только звукорежиссер, если он вообще присутствовал на выступлении киберпанков. Но основное было понятно: старой программы не будет. Видимо, это связано с тем, что Клэш появился в группе чуть позже. Зато он прекрасно прорычал «Секс», «Эротику», «Неошаманизм» и что-то ещё. Ну, как прорычал, скорее проблевал в микрофон, стоя за своим мультиком-пультиком и напоминая прикованного к невидимой скале разъярённого Винни-Пуха. А вокруг него змеились наяды. Зрелище, конечно, непривычное: на фоне статичных мужиков (помните, каким ураганом «чудики» сметали со сцены все лишние предметы четверть века назад?) невозмутимые барышни «осваивали сцену», вращая руками, задами и даже лентами. Возглавляла этот эротический угар небезызвестная в маргинальных кругах Карина Барби. Но иногда казалось, что звезда подпольного секс-сопротивления старалась больше напугать самых юных посетителей и надолго отбить у них охоту засовывать нос в декольте, нежели закрепить у остальных, казалось бы, вечную ассоциацию «рокындрол = секс».
И только Хэнк был безупречен и божественен. Всё с тем же кольцом в носу, закрывая козырьком кепки следы прошедших лет, гитарист Дмитрий Куропятников (как зовут Хэнка в миру) выкрикивал (на хер вокалистов!) незамысловатые слова. «Старики» в зале удовлетворенно крякали и активно скрипели суставами, а молодежь восторженно охреневала (в те нечастые моменты, когда Карина разрешала себе небольшую передышку). И оно ведь понятно: сейчас такое уже не делают, всем привыкли выкатывать на публику что-нибудь грязное: грязный звук, грязный вокал, грязные слова, грязные помыслы. А вот чтобы ливануть фонтаном из гитары и горла чистейшую грязь – секретный рецепт утерян. Почти. Только Хэнк («непреклонный как Магомет»), пожалуй, способен бесконечно черпать из этого источника. «Наркоманка! Лесбиянка! Негритянка!» – это вам не про милфу Шульман бубнить. Так что начало фестиваля, можно сказать, удалось. Во всяком случае Дерзость и Свобода оказались в нужное время в нужном месте, пусть это поняли далеко не все присутствующие.
Ещё меньше зрители (в основной своей массе) поняли гениальность организаторов концерта, когда вышедший на сцену конферансье… Тут надо сделать маленькую ремарку. Ведущим юбилейного вечера был назначен Владимир Марочкин, человек в определенной степени заслуженный, но с нулевым (если никого не обижать) рейтингом шоумена. Владимир неудачно шутил и представлял собой живую иллюстрацию совкового конферанса. В какой-то мере это было настолько аутентично плохо, что даже хорошо. В общем, Марочкин объявил следующий дуэт (ого, дуэты поодиночке не ходят!) – ПРОЩАЙ, МОЛОДОСТЬ!, представив их «любимой группой хэви-металистов» (судя по всему, имея ввиду древний апокриф, согласно которому П,М! как-то сорвали овации публики, случайно запоровшись на хэви-металический фест). Совсем прекрасно было бы, если б голос ведущего пустили через обработчик, добавив граммофонной жести и скрипов. В общем, без кривляний и проволочек дуэт Якушин-Тененбаум уютно разместился на сцене, а зал начал слушать с откровенным недоумением: не только молодежь, но даже некоторые ветераны московской рок-тусовки не ожидали резкого перепада. Да и не все помнили/застали эту формацию трагического образа в действии, если честно. Первые две-три композиции прошли в сопровождении вялого шевеления зала и уважительных хлопков. А ведь подобные стилистические прыжки – изюминка, красная нить и краеугольный камень былых МРЛ-ских концертов, тот самый бубльгум, о котором втайне и мечтали пришедшие.
Цветок у Андрея Якушина на этот раз был, похоже живой, очень уж он нежно с ним обращался, а в остальном был почти неотличим от Якушина образца второй половины 80-х. Деформированная память упорно подсовывала парадоксальный вывод, что время властно не над всеми. Ничего не произошло за эти долгие годы ни с очками типа «кроты», ни с белоснежными перчатками, ни с интеллигентным лицом «ботаника», ни с трогательным декадентским голоском. Каррамба! Каким образом ему удалось протянуть через десятилетия этот хрупкий образ, не растеряв ничего по дороге?! Возможно, секрет в том, что Андрей ничего и не приобрел. Учитывая напряги с дискографией (По сути у П,М! она состоит только из одного альбома: сначала они записали часть песен на короткий магнитоальбом, потом выпустили те же песни на виниловом сплите с БИОКОНСТРУКТОРОМ Ромы Рябцева, а в 1996 году, собравшись с силами, издали компакт-диск, добив его небольшим количеством новых песен – на этом всё!), выбирать было не из чего и прозвучали почти полностью песни с советской пластинки плюс несколько песен из 96-го. Единственная печаль: по какой-то причине ПРОЩАЙ, МОЛОДОСТЬ! не исполнили «Счастье Пришло…», а ведь её так ждали. Но вот оно и не пришло…
Так или иначе, но с третьей-четвертой песни (с «Кабаре», что ли?) население «Йотыспейса» врубилось в тему и начало качать энергию. Добрую и тёплую. Якушин поймал настроение и стал совсем похож на сошедшего с ума Вертинского, которому из-за сиюминутной прихоти вдруг захотелось поменять характерную язвительность на беззащитную трогательность. В паре с растерявшим по дороге лет свои кудри Сергеем Тененбаумом (он же – Банановъ) Андрей давал ретро-диверисмент, к которому во времена МРЛ зачем-то лепили приставку «панк-». Хотя, если вспомнить, то бирку «панк» приклеивали на лоб каждому неформатному исполнителю от Лаэртского до Степанцова. И поскольку ПРОЩАЙ, МОЛОДОСТЬ! точно не попадали ни в один из имеющихся форматов, то появление таблички «панк-дуэт» рядом с названием коллектива было неизбежно. Может быть, время и не над всем властно, но всё расставляет по своим местам. Глядя на студиозуса Якушина и мудро-серьезного Бананова, сложно представить себе что-нибудь более далекое от панка. Панки не боятся грязи, а вот изысканности бегут изрядно. Кстати, у Сергея, при всем его строгом и почти суровом обличье, Изысканность – второе имя. Если соединить со второй фамилией, то получается Изысканностин Бананов – человек, отвечающий за музыкальную часть большинства песен ПРОЩАЙ, МОЛОДОСТЬ!.
В общем, выступление дуэта воинствующих имажинистов заканчивалось в атмосфере теплой и дружественной. Подумалось, что не меньше половины зала понимает (и разделяет эту точку зрения!), что сюрреализма на самом деле больше нет, остался только случайно долетевший до 2015 года свет давно погасшей рок-лаборатории. Кажется, после выступления П,М! недоумение на лицах молодёжи приобрело новый смысл: «А что, так можно было?» Представьте себе.
После объявления следующих представителей можно было бы посмеяться, но почему-то было не смешно: перед публикой предстал… дуэт. Да сколько можно! Самое грустное, что этот дуэт призван был заменить группу ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ. Дмитрий Шумилов и Пётр Плавинский безусловно имеют прямое отношение к ВО, поскольку входят в число отцов-основателей коллектива, но… Плавинский на клавишах (покинул группу в 1986-м!) и Шумилов у микрофона (отвечающий в ОТКАЗЕ за безладовый бас) – это далеко не самая равноценная замена ещё одному эстетскому представителю МРЛ, отличающемуся от ПРОЩАЙ, МОЛОДОСТЬ! полным отсутствием показной робости и наличием явственно ощутимого снобизма. Если кто-то думает, что снобизм – это однозначно плохо, то он просто не умеет его готовить. Снобизм часто присущ профессионалам, а отказывать «отказникам» (извините за невольный каламбурчик) в профессионализме – трагическая и преступная ошибка. Даже высочайшеобразованные выпускники Консерватории (боги музыкального Олимпа!), считающие рок-музыку примитивной и не достойной внимания серьезного музыканта, с удивлением затихали во время прослушивания ВЕЖЛИВОГО ОТКАЗА и уважительно качали головами, признавая право «рокеров» на снобизм. Но без Ромы Суслова вокал под голые клавиши ни разу не поразил изысканностью. Дмитрий Шумилов честно старался, однако живого отклика от слушателей не дождался и ограничился всего двумя песнями (ко всеобщему облегчению) из дебютного альбома «Опера-86».
Вот только Пётр Плавинский, видимо, соскучившись по выступлениям перед многочисленной публикой, уходил с боями, задержавшись на некоторое время для декламации стихов. Хэх… Он фактически продолжил дело Карины Барби, на долгие годы отбивая природное любопытство молодежи к особенностям межполовых отношений. Вот только Карина запугивала молоденьких мальчиков, а Петя вгонял в долговременный секс-аутизм молоденьких девочек. Зачем? Ну, если подробнее ознакомиться с его биографией, то станет понятно, что творческий экстремизм для Плавинского – это стиль жизни и норма самовыражения. Когда же Петра всё-таки утащили со сцены, то присутствующие открыли подпольный тотализатор, принимая ставки на то, какой дуэт появится следующим.
А появился вовсе не дуэт! Если кто и не знает группу АЛЬЯНС, то всем наверняка известен бессмертный хит (а в 2019 году он и вовсе завирусился по Сети) «На Заре» с поднебесным вокалом Игоря Журавлева. Объявлявший группу Владимир Марочкин зачем-то назвал эту песню «гимном рок-лаборатории», но начался сет не с неё, а с энергичного кавера на хит из начала 80-х – ULTRAVOX «Reap The Wild Wind». Митя Журавлёв задал ритм на барабанах, его папа – Игорь – поднял руку, зал встрепенулся, услышав что-то бодрое и заводное, и ответил группе радостными криками. Вечеринка перестала быть томной, из колонок зазвучало:
A finger points to show a scene. (Take my hand. Take my hand.)
Another face where mine had been. (Take my hand. Take my hand.)
Another footstep where I once walked. (Take my hand)
Take it all.
Но если быть честным, то много ли фанатов УЛЬТРАВОКСА было в зале? Да и в Москве? Да вообще в мире? Вот именно. Поэтому группа быстро переключилась на более узнаваемый материал, и «Дайте Огня» должна была зайти на подогретую публику, как галушка после купания в сметане. Но не зашла. Во многом из-за странно крикливого исполнения. Было полное ощущение, что протрезвевший доктор Хаус случайно вывалился из портала в московский клуб и пытается сообразить, где находится и кто ему сможет помочь. Кто-то в зале пытался подпрыгивать (видимо, давая понять, что готов прийти на помощь), кто-то пытался робко подпевать напрочь забытые слова (успевая повторять только концовки слов, что-то типа компактного самоходного эха), кто-то пытался помахивать «козой» (не врубившись, что медленный темп – это ещё не гарантия стоунера) – всё без толку. В общем, один из самых рок-лабораторских номеров АЛЬЯНСА пшикнул искрами, но огня не дал. Последним штрихом на полотне неудачи стал Андрей Туманов – один из основателей команды и почти бессменный басист. Он настолько индифферентно вёл себя, словно бы всем видом показывая: я здесь так, по сцене с гитаркой погулять как будто вышел, а не в позоре участвовать. Уж энтузиазмом от него точно не веяло.
Вот кто старался изо всех сил – это Митя Журавлёв. Он закусывал губы, внимательно следил за любыми движениями Андрея, держался зажато и сосредоточенно. Но все го старания ни к чему не привели. То ли программа выступления была выстроена неудачно, то ли аранжировки не предусматривали существенной роли ударных, то ли басист сегодня был не тонусе, но ритм-секция не качала. Покачивала, потрясывала, пощелкивала, но не качала, мать её. А какой же грув без кача? А какой же кайф без грува? Секрет успеха давно всем известен: главное, чтобы торкнуло сильней. Но достичь этого удаётся далеко не всем.
И понимая, что контора на грани банкротства, Игорь Журавлёв решил пойти ва-банк, начисто вычеркнув из сет-листа любое упоминание о самом значимом, наверное, альбоме группы «Я Медленно Учился Жить». С песнями из этого альбома АЛЬЯНС вкатился в МРЛ и получил массовое одобрение, именно эта программа стала платформой для дальнейшей популярности, но нет. Было ли решено заранее, сориентировался ли Игорь по ходу пьесы – не важно. Важно, что группа решила дать в зал «новой волны». В какой-то мере расшевелить народ всё-таки получилось, но оно было такое себе: часть зрителей резонно решила, что если сам себя не будешь развлекать, то просто тупо потеряешь вечер. В это время лидер АЛЬЯНСА словно нарочно пытался охладить и без того не сильно горячий зал. Но публика не сдавалась и по завершении очередной песни (ха, да прямо посреди предсмертной «Ночи Сомнений» во время паузы все начали радостно кричать, подгоняя музыкантов) вела себя всё активнее. Вот тут бы возьми, да и выйди снова на сцену Плавинский…
Ну, все поняли уже, чего народ так загонялся? Совершенно верно, люди дико жаждали, тащемта, «На Заре», называется. Людям хотелось поорать, поплясать и дать эмоций. И музыканты все-таки дали огня. Ну, просто сами загорелись и подожгли зал. Туманов поджал губы и целиком ушёл в музыку, выкручивая из своего баса упругую ритмичную мелодию. Он стал настоящим лидер-басом и колыхался в одном ритме со своей гитарой; Андрей сам превратился в вайб. Митя за установкой аж заискрился, расслабился, даже начал улыбаться, его удар стал плотным, в нужных местах переходя из боя в сухую россыпь по малому и хай-хэту. Гитара Игоря наконец-то приобрела тот самый нововолновый звук, в котором слышна одновременно конкретика рока и лёгкость поп-музыки. И, блин, он запел! Жилы на шее вздулись кабелями высокого напряжения, но голос был звонкий и чистый, никаких вороньих, галочьих или сорочьих криков, только журавль, исчезающий в небесах (упс, опять звиняйте за невольный каламбур). Завершали звуковое полотнище хрустально прозрачные и вместе с этим обволакивающе мягкие клавиши Вячеслава Зиновского. Это было прекрасно. АЛЬЯНС сыграли ещё одну песню, удерживая зал по инерции, поняли, что сегодня больше ничего дать людям не могут и с достоинством покинули сцену. Аппетит пришёл-таки во время еды, и публика захотела мяса.
На цену вылетела тачанка, поливая во все стороны из пулемёта. Стоя в тачанке, размахивал маузером Батька Скородед (что ж такое-то, простите за очередной невольный каламбурчик). Не-не-не, всё это фигня и архаизмы, «монголы» уже давно разъезжают не на тачанке, а на танке. Лязг и грохот металла заменил хулиганский анархо-панк. МОНГОЛ ШУУДАН начали игры с тяжеляком еще в 2006 году альбомом «Собственность – Это Кража», и продолжали в последующие годы разрабатывать эту жилу, считая, что рубят хардкор-панк. Ну и пусть так считают, главное, чтобы «иксплойтидам» не говорили. В общем, «хэви монголы» вернулись к анархическим текстам (какое-то время они гуляли далеко от Гуляй-поля, сорри со мач), но стали распевать их под металлургические риффы. И получается у них, надо признать, весьма заразительно. Плотная ритм-секция (Вячеслав Ядриков – бас, Алексей Быков – ударные), две злобные гитары (лид-гитара – Сергей Крючков) и скорость (группа не только серьезно утяжелилась, но ещё и ускорилась) делают своё дело: толчок под задницу получили даже самые ленивые зрители. «Монголы» смотрели в зал серьезно и слегка прищурившись, словно бы в прицел пулемета. Зал смотрел в ответ с радостью и энтузиазмом.
Помимо нового материала переосмыслению подверглись и старые боевики группы, которые очень к месту пришлись на 30-летии МРЛ. Хэви-панк-анархисты вколачивали слова в аудиторию отбойным молотком, в результате чего тексты приобретали эдакую особую увесистость. Скажем, если раньше припев «Чекиста» («Врежем залпом из обрезов: Был чекист, и нет чекиста») звучал так, словно шпана хлопнула краснопузого и тикать в кусты, то в 2015 году эти же слова звучат уже, как призыв «демонов», мол, одного сейчас хлопнем, остальные подтянутся, вот тогда и устроим чекистам тотальные трэш, угар и содомию. К этому моменту толпа, заряженная драйвом под купол, уже вовсю слэмила и всяко шизовала, поэтому Валера просто кричал в человеческий водоворот: «Был чекист!» А толпа тут же ему возвращала: «И НЕТ ЧЕКИСТА!!!» Что ни говорите, а умеют же анархисты находить отклик в народе! Больше того, они ещё и тонко чувствуют народные чаяния, поэтому точно посреди выступления Скородед сделал лирическую паузу и до слёз растрогал присутствующих есенинской «Москвой» (в этот момент хотелось спросить у футбольных фанатов «Спартака»: парни, ну как вообще возможно было сделать из такого шикардоса унылое говно?!). Отдохнули? Ну, тогда покатили дальше! И буйство продолжилось великой «Гранатой», перетекшей перед традиционной кодой («Жареный Цыплёнок») в барабанное соло Алексея Быкова. Собственно, это была уже не «Граната», а система залпового огня, которая вела огонь на поражение. Когда группа свинтила со сцены, исполнив на посошок «Любо, братцы, любо» (ха-ха-ха, народонаселение обнялось и неуверенно вальсировало на скользком от соплей и слёз полу, уверенно и громогласно скандируя слова припева), даже не верилось, что так мало времени дали на выступление гарантированным «зажигалкам». Любо!
В какой-то мере номинальным хэдлайнерам (но как мы определились ещё в самом начале, «хэдлайнер» в МРЛ – понятие скорее формальное) не повезло с началом, потому что еще не убежали эмоции, разбросанные по залу анархистами, а играть на чужих эмоциях – такое себе удовольствие. Но КРЕМАТОРИЙ (завершали фестиваль именно они) имеет за своими плечами столь богатый опыт неудачных концертов (чего стоит, например, выступление в Одессе в 2007 году), что плевал Григорян мизантропической слюной с высокой трибуны на все pros и cons. Армен надвинул пониже шляпу (это звучит примерно так же, как «Стиви Уондер поправил очки») – да, прямо на солнцезащитные очки, кстати – и бесстрастно затянул окончание припева: «Кремато-о-орий…» Здесь не бывает солнечных дней. После первой же песни зал был взят в плен. Умеют же, черти, когда захотят!
В какой-то мере выступление КРЕМАТОРИЯ перекликалось с сетом «монголов»: Григорян тоже решил порадовать зрителей старыми, времен МРЛ, любимыми всеми песнями, не упустив ничего из «главных народных хитов», но, как и Скородед, изрядно утяжелил (и ускорил) их звучание. Наверное, хард-рок, пришедший на смену алкогольному барокко, проигрывал в искренности и доверительности, но зато определенно выигрывал в доступности и энергетике. И даже скрипка (Максим Гусельщиков) уже не выглядела столь необходимым (хотя, казалось бы!) инструментом, в этой картине мира её можно было бы почти без потерь заменить клавишами. Хотя, конечно, Максим очень активно перемещался по сцене и всячески показывал, что он здесь главный (после чувака в шляпе, разумеется). Совершенно неожиданно ключевую роль получила бас-гитара Николая Коршунова, цементирующая все инструменты легендарной банды в новую монолитную конструкцию. Выведи из строя Коршунова – выведешь из строя всю группу, не иначе.
А цементировать в КРЕМАТОРИИ есть что. И речь, разумеется, идёт не про ударные (Андрей Ермола), потому что связь барабанщика с басилой должна быть на таком уровне, что, когда один у себя дома открывает бутылку пива, второй выходит на свой балкон и закуривает. «Крематорийцам» надо постоянно следить за скрипкой и гитарой (Владимир Куликов), которые порой безрассудно пытаются рыть в противоположных направлениях. Тут-то и становится нужен великий уравнитель Николай Коршунов. Впрочем, Владимир Куликов и с лидером группы сочетается весьма странным образом и не всегда ровно. Черный ворон Григорян позволяет себе и улыбнуться, и подзадорить публику, но если речь заходит о хулиганстве, то кажется, что его сценический герой – последний человек на Земле, способный себе позволить подобные шалости. А вот Куликов – это же само воплощение Хулиганства в человеческом облике. Совершенный антипод. Увы, но в музыкальном плане лидер-гитара КРЕМАТОРИЯ не впечатляет, хотелось бы больше интеллекта, что ли (чего, к примеру, в избытке у того же Коршунова).
Ладно, возвращаемся к программе, завершающей юбилейник. После въездного «Крематория», чего-то ещё и предсказуемо расколбасившего поляну штатного боевика «2001 Год»… Да, это всегда звучало задорно и нагло, где бы группа, всегда стоявшая на антивоенных позициях, ни выступала – в Москве ли, в Киеве ли, – а теперь… Теперь даже непонятно КАК это исполнять, ведь достаточно только поменять год с 2001 на 2023:
2023 год, я бегу по дороге, разинув рот,
А за мной по пятам катятся танки.
…
Но я так бы хотел встретить живым 2023 год
Извините за невольное отступление. Шёл год 2015, дело близилось к полуночи, «YotaSpace» стоял на ушах, а Григорян запел «Таню». Ну, как запел, он только начал, а потом весь первый куплет только кивал головой поющему хором залу: «Священной злобой возвышаясь над скопленьем МУДИЛ!». И впереди ещё было много песен, и впереди ещё были «Ветер» и «Эльза», «Зомби» и «Девочка», и впереди ещё была вся ночь, казалось бы, из каждой московской подворотни звенящая юными смешными голосами. И так хотелось уцепиться руками, пальцами, ногтями за это «ещё». Но. Люди никогда не вспомнят наши звонкие смешные имена, теперь их помнит только тишина:
ПОРТ-АРТУРЪ, НИИ КОСМЕТИКИ, ТУПЫЕ, ДИАНА, МАТРОССКАЯ ТИШИНА, МЕТРО, ВСТРЕЧА НА ЭЛЬБЕ, БИОКОНСТРУКТОР, НОЧНОЙ ПРОСПЕКТ, МАНГО-МАНГО, РУКАСТЫЙ ПЕРЕЦ, МАФИЯ, ПОГО, АЛИБИ, НИКОЛАЙ КОПЕРНИК, АМНИСТИЯ, Т-34, DIE SCHWARTZE KATZE, А…Ы, НЕБО И ЗЕМЛЯ, ЖЕНСКАЯ БОЛЕЗНЬ и многие другие.
