АРУЧ – КРАСОТА И СВОБОДА
Я начал писать этот текст в те дни, когда режим Алиева при негласной поддержке путинской клики изгонял армянский народ из Нагорного Карабаха, когда многовековая история людей, живших на этой земле, обрывалась отчаянием, унижением, насилием, изгнанием. Этот текст – выражение моей поддержки армянскому народу.
Почему я начал именно с рассказа про Аручаванк? Мне кажется, что он может быть прекрасной аллегорией самой Армении: подвергшийся разрушениям и потерям, растерявший всё своё могущество и значимость, оставшийся в одиночестве, покрытый трещинами и готовый рухнуть от любого серьезного толчка. Но в нём до сих пор есть жизнь и вера.
Мы проехали нужный поворот. Да, при всех гаджетах и подсказках, при всей открытости местности, при всей миниатюрности страны мы умудрились потерять путеводную нить. Офигенное начало тура, ничего не скажешь. Водителю пришлось разворачиваться и полностью сконцентрироваться на указаниях навигатора. Не сказать, что нас вёз нерадивый или незнающий человек, вовсе нет. Григор (так звали нашего водителя) – не только заботливый и тактичный человек, помимо того он ещё профессионал и отлично знает свой край, но вот с Аручаванком вышел единственный ляп. Как так получилось, что наш проводник по красотам Армении ничего не знал про Аручаванк? Просто этот храм выпал из контекста, он стоит в стороне от трассы и не входит в перечень объектов, обязательных для посещения. Сюда приезжают редко, говорят о нём, похоже, ещё реже. Пришлось даже останавливаться в Аруче и спрашивать, как проехать до храма (выяснилось, что не все дороги ведут к нему). Я был крайне удивлен, глядя на экран смартфона, что такое заметное строение можно так долго искать, не заметив, как умный Гугл исправил «опечатку» и открыл мне страницу «АрИчаванк». Каково же было моё изумление, когда Григор остановил машину перед натуральным сараем из камня и смущенно буркнул: «Приехали». Интернет-картинка с действительностью никак не совпадала. Что – за – хрень?! Кто его так быстро и так сильно уделал (даже мысли не возникло, что я рассматриваю в интернете совсем другое строение)?!?! Никаких чудес за приоткрытой дверью не ожидалось.
Прямо скажем, время для строительства храма было выбрано не самое удачное: геополитическая обстановка шатала Южный Кавказ и экономические прогнозы. Пока Армения в середине VII века фрустрировала между Византией и арабами, самой значимой фигурой в игре престолов стал Теодорос Рштуни – чувак без сантиментов и принципов, всё как любит Джордж Мартин (дай ему литературный бог здоровья и разума, чтобы закончить «Песнь Льда и Пламени»). Теодорос уверенно топал по военной карьерной лестнице, дотопав к 628 году до главы войска Марзпанаканской Армении. Сейчас будет скучно, но полезно. Если сильно упрощать, то Армения была разделена в 387 году на две части: одна под управлением Восточной Римской империи, то есть Византии, а вторая – под управлением византийских антагонистов из Сасанидской империи, то есть персов. Марзпанаканская Армения – это та её часть, которой управляли князья, назначаемые персидским шахиншахом (то время было совершенно не явно названо периодом Марзпаната). И во-от… Наш Теодорос, любитель драки и интриг, сумел стать не только крупнейшим военачальником «иранской» Армении, но и получить пост наместника. Он рассуждал трезво и нерушимо: «Кто здесь главная сила? Ближе всех персы, стало быть, служу персам. Верой и честью!» А тут к месту или не очень объявились арабы со своим халифатом, (Новоперсидская империя покачнулась, ойкнула и в 651 году империей быть перестала.) Так на относительно небольшой территории в середине VII века переплелись интересы трёх империй. Но уже примерно в 637 году главному персу – Йездигерду Третьему – было совсем не до Армении, поэтому как-то ненавязчиво в 639 году Марзпанаканская Армения стала де факто независимой, а Рштуни – первым князем её.
Быть независимым хорошо, коли сил невпроворот, а если у тебя под контролем только едва-едва воспрявшая Армения, то необходимо проявить принципиальность. Верный принципам и неоглашенным идеалам Теодорос резонно спросил себя: «Кто здесь главная сила?» Покрутил головой и никого, кроме византийских представителей рядом не обнаружил. «Да, – продолжил рассуждения мудрый князь, – всегда мечтал служить верой и правдой Константинополю, только вот случай никак не подворачивался. Вот он и подвернулся». В 641 году Византия пожаловала нашему герою титулы патриция и викария, а заодно признала Рштуни верховным князем всея Армении. Но Константинополь далеко, а в таких условиях вера и правда заметно слабеют. Начались взаимные обиды, закончившиеся тем, что в 648 году дерзкий Теодорос отверг предложение Византийского императора о конфессиональном союзе. С чего бы это он так смело? Всё объясняется одним словом: арабы. К этому времени они ушатали персов до такой степени, что заместили их практически во всем: халифат расправил крылья и ослабил пояса. И что же произошло дальше? О, нетрудно догадаться, зная даже приблизительно героя повествования. Верность принципам требовала ответить на вопрос: «Кто здесь главный?» Внезапно выяснилось, что ещё в детской песочнице маленький Теодоша всегда выбирал играть за арабов. В 652 году Рштуни признает главенство халифата, но плодами своей стойкости в полной мере воспользоваться не успел: отдал душу трехликому богу в 656 году и стал персонажем эпоса в образе дяди Тороса. Род Рштуни на этом прервался и Арменией стали править Мамиконяны, полные радужных планов и грандиозных прожэктов. Вот только им никто не сообщил, что в 650-е взяли старт «Темные века» Византии, которые неизбежно привели в экономический упадок и весь южный Кавказ. На 200 лет замерло развитие региона, а Григор Мамиконян (сменил у руля в 662 году своего брата Амазаспа) вдруг задумал выстроить что-нибудь значительное – интернет в Армению провести не успели, а свежая пресса затонула вместе с кораблем, нарвавшемся в Черном море на мину. Аручаванк стал последним значимым храмом, построенным Арменией перед заплывом по «темным векам». И первым… Но об этом позже.
И вот только входишь внутрь, в первое же мгновение взгляд спотыкается об увиденное и даёт команду телу остановиться. Нет никаких ожиданий, кроме скептического «на минутку заглянем и поедем в Гюмри», нет никакого предчувствия. Просто входишь в храм налегке и столбенеешь, ну, не то чтобы столбенеешь, как соляной, но вот именно так останавливаешься, будто наткнулся на невидимую преграду. И почему-то страшно говорить вслух, словно бы можешь нарушить громкими звуками тонкую патину видения, и всё это странное пространство в миг схлопнется, обернувшись пыльным складом. Это не просто странное место, а чертовски странное. В нём одновременно есть жизнь и смерть, надежда и отчаяние, покой и насилие, воля и угнетение. А вы знаете, чем пахнет живая История? Она пахнет нагретым на солнце камнем и закисшим птичьим помётом. Через несколько секунд первый шок проходит и появляется возможность осмотреться. Пол… Мне ещё не приходилось в церквях видеть пол из утопающих в земле каменных блоков с островом зелени посередине. И синее-синее небо вместо купола. С неба, кружась, упало перо. Это не знак, это всего лишь атрибут заведения, в котором вас не станут заставлять надевать штаны или снимать шляпу, повязывать косынку или распускать юбку. Экологичный бар христианской духовности рад любому посетителю. Посетитель же отвечает почтительным уважением.
Да уж, исторические реминисценции суетятся под куполом черепа, словно бы ты уже всё это когда-то слышал, словно бы ты всегда это знал…
Согласно остаткам надписей на восточной стене и рукописям историков возможные годы строительства храма были определены где-то в промежутке с 661 по 682. Но те же историки упоминают, что храм и дворец рядом с ним (дворец не сохранился никак, кроме основания) начали строиться почти одновременно и по заказу Григора I Мамиконяна и его жены (что важно!) Елены Мехрани, дочери князя Албании (Ахахах, на Кавказе тоже была своя Албания!) Вараза Григора. Почему так важно упоминание жены? Да потому, что справочник «Логика построения храмов» подсказывает, что без неё никакой бы Аручаванк не стоял. Ведь как это тогда бывало не только в Армении, но и по всей Византии, а до того и по самой Римской империи? Идёт первая леди государства на рынок за специями, а положить их некуда. Что в этом случае она делает? Покупает сумочку. Допустим, рыжего или наоборот терракотового цвета. Специи-то положить туда можно, но как нести эту сумочку, если в одеянии нет ни одного рыжего (или наоборот терракотового) цвета нет? Верно, нужно купить подходящие босоножки. И вот идёт она в рыжих (или…) босоножках и выделяется на фоне дорожного песка, словно клоп-пожарник на пузе падишаха. Это же нехорошо, любой подтвердит. У современных женщин таких проблем не возникает: они просят мужа купить «Ламборгини» и больше не запариваются цветом сумочки или босоножек, но в те недоразвитые – в дизайнерском плане – времена у «ламбы» ещё не было линейки с рыжей «диаболо». Именно поэтому Елена попросила Григора поставить между рынком и дворцом храм рыжего или наоборот терракотового цвета. Чтобы сумочка, набитая специями, гармонировала с босоножками, а те в свою очередь не выделялись на местном ландшафте. К чему это всё? А к тому, что умерла Елена в 670 году и никак не могла попросить мужа построить храм в 682-м. Других же причин у Григора Первого для строительства такого сооружения быть не могло. Так что интервал строительства храма сокращается до 661-670. В качестве наиболее вероятных называются разные даты. Сейчас последует бесконечная вереница искусствоведов-византиноведов, вдохните глубже. Стржиговский в 1918-м году считал, что постройка датируется 668-м годом. Ну, ещё бы он в 1918 году считал иначе, ведь тогда получалось, что храму ровно 1250 лет! Красиво, чёрт побери. Дер Нерсесян поддержал его теорию в… (и как тут не заржать?!) 1968 году. Но вот в 1964-м Мнацакян предположил, а в 1975-м его поддержал Арутюнян, что Аручаванк построен в 670-м. И заметьте, каковы хитрецы: специально выбирали некруглые даты (Арутюнян, например, мудро не стал высказываться по этому поводу в 1970-м), зная, что некруглые числа выглядят более научно и вызывают больше доверия. Кто-нибудь уже догадывается, чем всё закончилось? Но что они все понимали в красоте!? Как вообще можно было едва не выпустить из рук такой уникальный шанс? Последнее слово в соревновании историков осталось за Манутчеряном, который в 1977 году положил конец (извините) нумерологическим спорам: 666. Да будет так.
Почему все так зациклены на всевозможных нумерологиях-хронологиях? Почему каждый встречный поперечный (ладно, не каждый, Данила в этом замечен не был) стремится оставить на полу, стене, потолке каждого более-менее значимого объекта год, в котором произошел его знаменательный визит? Это какая-то игра? Или тайная секта таким образом передает зашифрованные послания потомкам? Зачем кому-то знать, что более 80 лет назад именно 15 апреля (это же наверняка важно, что 15-го, а не 12-го!) здесь побывал никому не известный хрен, кости которого уже давно истлели? И ведь подобной фигней исполосованы все стены там, куда смогла дотянуться рука неведомых иллюминатов. Не сказать, чтобы эта игра в хренологию катастрофически сказалась на состоянии строения (тут и без них хватило напастей), но взгляду досаждает изрядно. К сожалению, Аручаванк – далеко не исключение.
Аручаванк (он же – собор Святого Григора) далеко не самое рядовое… нет, совсем не рядовое религиозное здание. Смотришь на него снаружи и думаешь: «Ну что в этом сарае может быть необычного, кроме размера?». Это лишь показывает, какие глупые мысли иногда могут посещать среднестатистическую человеческую голову. Главная, пожалуй, архитектурная особенность – отсутствие подкупольных столбов. Армянские архитекторы умели строить купольные (а затем и центральнокупольные) храмы уже достаточно давно (Эчмиадзин – начало IV века), но все купола опирались на столбы. Аручаванк стал вообще первой зальнокупольной церковью на Кавказе: купол как бы лежал, опираясь на толстые стены и небольшие выступы. Предположительно, это было сделано для большей сейсмоустойчивости, но, как мы видим по куполу, которого не видим, идея не выдержала проверки временем. То ли неоднократные землетрясения, то ли неразумное использование (хотя, насчет разумности можно поспорить) центра духовности и святости в качестве крепости в XVI и XVII веках (а по крепостям частенько швыряются чем-нибудь тяжелым) снесло купол ко всем мамиконянам, даже краешка не осталось. Нет совершенно никаких данных, которые могли бы пролить свет на то, когда был «обезглавлен» святой Григор, увы. Да и какие уж там данные. Аручаванк стал последним собором перед «темными веками», а они были настолько темными, что никто даже не может сказать как, когда, чем, зачем и почему закончилось правление Мамиконянов. Вроде бы, где-то в 750-е, но это не точно. Аруч завершил собой целую эпоху. Тьма покрыла Кавказские горы…
Удивительная здесь атмосфера: есть все физические возможности для вандализма, но нет никакой психологической. Такое впечатление, что даже при наличии большого желания что-нибудь поломать или испортить (хотя куда уж портить ещё, право слово) это совершенно невозможно сделать обычному, в меру испорченному и циничному, человеку. Как невозможно ударить возле кассы бабушку, пересчитывающую на сухой потрескавшейся ладони последние монетки. Наоборот, возникает с трудом сдерживаемый порыв что-то поправить, чем-то помочь, куда-то вложиться. Аручаванк – это не просто источник духовности для прихожан, но и генератор добрых помыслов, от которого становится даже немного не по себе. И ты такой идёшь к апсиде, весь из себя циник, а говоришь почему-то шепотом и думаешь почему-то, что неплохо бы вон тот уголок поправить, а то неаккуратненько как-то. И совершенно непонятно, то ли противен сам себе от такого розовослюнства (прям какой-то «пинк снот», ей-богу), то ли наоборот в глубине души гордишься, что способен на доброе-чистое-светлое совершенно бескорыстно и не напоказ.
Строился собор из местного туфа совершенно разных оттенков от розового до коричневого. И это немного странно: неужели строителям было сложно отобрать блоки по цвету хотя бы в процессе строительства, слишком уж хаотичная разноцветица получилась. Но тут есть две версии. Возможно, на протяжении веков церковь восстанавливали, подвозя что ни попадя. Но это вряд ли. Вторая версия подразумевает, что стены были отштукатурены (как, например, императорский дворец Константина в Трире), но со временем от штукатурки не осталось и следа. Ну а что? Вон, внутри тоже было все заштукатурено и росписями покрыто, а остался только жалкий фрагмент в апсиде – фактически от Христа остались только рожки да ножки. Хорошо-хорошо, остался ещё кусок свитка, на котором стих из Евангелия от Иоанна: "Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим, и Я возлюблю его и явлюсь ему". Эти проникновенные слова Иисус обращает к уничтоженным ученикам своим: апостолам, которые были изображены на боковых стенах апсиды. Такая вот трагедь. И поэтому не совсем ясно, хорошо ли, что ноги Спасителя остались на стене. Может быть, лучше было бы окончательно потерять останки росписи, чтобы уж не мучиться? На этот вопрос вам даст однозначный ответ любой армянин. Может и не только ответ дать, потому что здесь, в Армении, каждая пылинка истории, каждая песчинка родной земли стоит не меньше всего существующего. Тут небольшое отступление: на фоне такого трепетного эмоционального отношения армян к сохранившимся отголоскам прошлого очень странно выглядят развалины когда-то красивых домов в самом центре Еревана, но к Аручаванку это не имеет никакого отношения. Да и автору росписи приятно, что на стене его автограф остался – Степаннос. Тоже ведь память.
Судьба Аручаванка после его постройки никак не была запротоколирована и можно только догадываться, сколько мучительных ран ему нанесло время. В XX век он приехал совсем неважнецким на вид. И когда же церковь восстановили до нынешнего вполне презентабельного состояния (во всяком случае, сюда можно заходить и вести службы)? Удивительное дело, но занялись этим сразу после Второй мировой войны – с 1946 по 1948 поваленные блоки возвращались на свои места в стены, заново выправлена крыша. Нечего было есть, кругом по стране хозяйничала разруха, не прекращался стон по потерянным жизням, а в маленьком советском селе Аруч восстанавливали церковь. Не школу или клуб, а церковь. Вот только до барабана и купола руки так и не дошли, но оно и понятно – дорогостоящие работы большой технической сложности. Не совсем понятно, почему со временем к восстановительным работам так уже и не вернулись.
Да, если внимательный читатель запомнил, то Елена Прекрасная (она же – Мехрани) попросила мужа построить не только храм, но и рядом с ним соорудить клубный ЖК «Дворец», чтобы не ходить далеко. Про Аручаванк уже более-менее ясно, а что же случилось со дворцом? Нет на этот вопрос ответа. Кто, когда и зачем его развалил до основанья, в преданьях не сохранилось. Недалеко от церкви в 1950-е раскопали руины этого жилищного комплекса, считавшегося дворцом князя Мамиконяна (несколько комнат, галерея и большой зал, который, вероятно, использовался для приемов). Он имел план базилики с тремя парами колонн, определявших два квадратных пролета в центре, в общем, судя по всему, был большим, светлым и красивым. Сейчас даже у некоторых энтузиастов в головах блуждают мысли о его восстановлении. Но как восстанавливать то, что никем подробно не описано, не зарисовано и даже не сфотографировано?! Никак, правильно. Пусть останется он в памяти, как Дворец, Унесенный Призраками, а его контуры дорисует фантазия.
Есть надежда, что один из главных памятников религиозной архитектуры раннего Средневековья в Армении получит вторую жизнь в обозримом будущем. Во всяком случае, летом 2022 года начала свою работу Армяно-итальянская археологическая миссия «Аруч как часть Шелкового пути». Миссия была создана не вот тебе какими миссионерами, а на основании соглашения между весьма солидными партнёрами: Институтом археологии и этнографии Национальной академии наук Республики Армения (нет, нафиг такие длинные названия, достаточно понятной аббревиатуры – ИАЭ НАН РА) и ISMEO (расшифровывать отказываюсь, хотя это – The International Association for Mediterranean and Oriental Studies). А чем ещё остаётся жить Армении, если не надеждой? «И весна непременно наступит, а как же иначе».
На этом бы месте запарковать телегу, да совесть не позволяет: коли уж вылетело «Шелковый путь», то стоит пояснить, при чем тут Аруч. Понятное дело, что т.н. «Шёлковый путь» – это не какая-то там Транссибирская магистраль или шоссе Стамбул-Шанхай, а множество путей, по которым караваны шастали между условным Западом и условным Востоком, в т.ч. перегоняя в Европу пресловутый шёлк, давший название этим муравьиным тропам. В зависимости от геополитической конъюнктуры и создания/падения империй основные тропы меняли траекторию подобно тому, как вода обтекает свалившийся в ручей булыжник. С развитием мореходства примерно в XV веке Путь захирел и утратил актуальность. Но в XIII веке, когда все эти громадные пространства оказались под контролем монголов (восславим, друзия, сноровку Чингисхана), «Шёлковый путь» успел пережить своё последнее Возрождение, звёздный час, затянувшийся на пару веков. Именно в то время одной из популярных трасс стала ветка через Кавказ в Иран. И вот на этой самой трассе по дороге от армянского Карса до иранского Тебриза и оказался наш маленький, но очень гордый Аруч.
Аруч, прямо скажем, расположился идеально, ровно на таком расстоянии от Карса, которое уже требует обязательного отдыха для водителей (погонщиков) и заправки топливом транспорта (верблюдов). В качестве дополнительного плюса дислокации была относительная свобода выбора передвижения: на север – Грузинское царство, на юг – Персия, на восток – ну, понятное и тонкое дело, что Восток, то есть т.н. «Азия», а с запада (то есть из Византии) мы только что приехали. Да, Елены Мехрани и её славного мужа в окрестностях Аруча уже не наблюдалось, но и без них нашлись люди, которым хватило ума в этом самом XIII веке построить в Аруче караван-сарай. Для справки: караван-сарай это что-то вроде перевалочного пункта для дальнобойщиков (или как говорили в просвещенной Европе – «постоялый двор»), представляющий собой, как правило, одноэтажное трёхнефное здание, в котором центральный проход отводился для вьючной живности, а боковые – для бухающей.
Благородная миссия уже, похоже, добилась каких-то видимых результатов, и караван-сарай начали восстанавливать. Симпатичное, но одновременно с этим весьма настороженное сооружение, выделяющееся на фоне своих аналогов наличием круглых башен. Светлые исторические головы крутили в руках всевозможные версии, но так ничего и не выкрутили, решив, что башенки носили всего лишь декоративный характер. Что же, человек во все времена стремился к красоте и свободе самовыражения. Эта максима замечательно подходит и к Армении, здесь она чувствует себя как дома. Красота и Свобода (простите за выспренность).
отлично!